«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
– Гм… – Логик задумчиво сморщил длинный нос. – Ну а что помешает семьям проделать те же трюки, при помощи которых они убили эту колонию?
Хейл закашлялся.
– Посмотрим, – сказал он.
Даже у наступления ночи есть свое экзотическое очарование для выросшего в башне человека… Сэм сжимал подлокотники сиденья в самолете, несшем его в направлении башни Делавэр, и зачарованно смотрел на сгущавшуюся над морем тьму. Атмосфера Венеры изменчива и коварна, самолеты летают здесь только по необходимости, да и то их рейсы коротки. Ландшафт внизу он мог видеть лишь фрагментарно, и тряска размывала контуры, но в надвигающейся тьме различалось далекое сияние подводной башни. Этот свет вырывался из-под воды, и Сэм испытывал объяснимую эмоциональную тягу. Там, внизу, его дом; там безопасность, уют, музыка, смех. Оставшаяся позади колония кажется теперь полной противоположностью родного дома, она таит в себе смертельный риск и неизбежное поражение.
Нельзя этому поддаваться. Нужно думать о чем-нибудь хорошем, чтобы сопротивляться эмоциям, унаследованным и Сэмом Ридом, и тысячами других обитателей башен. Первопроходец должен терпеть тяготы и лишения, мечтая преодолеть все препятствия и добраться до Святого Грааля или до Эльдорадо. Надо тянуть и надо толкать, размышлял Сэм. Но сейчас все плохие условия легли на одну чашу весов. Для того чтобы другая перевесила, требуется что-то предпринять. Для победы нужен кориум. Нужны добровольцы-энтузиасты и согласие Харкеров, если не прямая поддержка. Пока ничего этого нет, а действовать необходимо быстро. Сразу по прибытии Сэм Харкер может снова встретиться с частной полицией – и исчезнуть, возможно, на этот раз навсегда. У него мало денег, нет влияния, нет друзей, кроме пройдохи, умирающего от наркотиков и старости; и даже его дружбу надо покупать.
Сэм негромко рассмеялся. Он был в отличной форме. Вера в успех граничила с экстазом.
– Первое, что я должен сделать, – сказал он Щипачу, – это появиться перед публикой на телеэкранах. Мне плевать, как ты это устроишь, но поспеши, чтобы семьи не успели добраться до меня раньше. Надо, чтобы все поняли: если я исчезну, это будет делом рук бессмертных.
Щипач кряхтел и чихал. В комнатке было душно, но сравнительно безопасно. Пока Сэм скрывается здесь, в родном для него криминальном мире, ему почти не грозит опасность очутиться в крепости Харкеров. Когда же он выйдет наружу, риск возрастет тысячекратно.
– Дай выпить, – сказал Щипач.
– У меня есть две тысячи кредитов, – сообщил Сэм, подавая бутылку. – И Хейл, возможно, наберет еще пару. Вот с этого и начнем. Подскажи, как их лучше истратить. Мне понадобится телевизионное время и хороший спичрайтер. Когда приступим, деньги сами к нам потекут. И на этот раз я не собираюсь прятать их в крысиных норах. Вложу туда, где они принесут максимум прибыли.
– Это куда же? – спросил Щипач.
– Во флот, – угрюмо ответил Сэм. – Новая колония будет островной. Нам нужна мобильность. Предстоит сражаться с морскими животными, укреплять и заселять острова. Потребуются крепкие корабли, оснащенные мощным оружием. Вот на что пойдут деньги.
Щипач ничего на это не сказал и присосался к бутылке.
Сэм не стал ждать, когда начнет окупаться его пиар-кампания, и приступил к оснащению кораблей. Он экономил как только мог, но имеющиеся четыре тысячи кредитов очень скоро разошлись по секретным каналам для оплаты материалов, которые Хейл счел необходимыми на первом этапе.
Одновременно набирала обороты пропагандистская машина.
Сэм охотно предпочел бы длительную подготовку с тщательно продуманными песнями, восхваляющими романтику наземной жизни: открытое небо, звезды, смена дня и ночи и тому подобное. Успешная пьеса, модная книга с точно рассчитанными посылами тоже облегчили бы дело. Но у Сэма не было ни времени, ни финансовых средств для хитрых психологических игр.
По телевизору крутили оплаченные им рекламные ролики. В них Робин Хейл объявлял о создании новой колонии на территории, предоставленной частным владельцем. И смело, откровенно, за неимением возможности что-либо утаить, было объявлено об участии Иоиля Рида в этом проекте.
Иоиль с экрана честно рассказал об афере, организованной Сэмом Ридом.
– Я никогда не знал отца, – заявил он, вложив в эту исповедь всю присущую ему убедительность, – но я верю в новую колонию. Надеюсь, большинство из вас поймет меня. Я бы не осмелился предстать перед вами под моей настоящей фамилией, если бы не сомневался в успехе. Мыслимо ли, чтобы фамилия Рид снова зазвучала в этом проекте? Но это случилось! А случилось потому, что я не сомневаюсь в победе! Если колония потерпит крах, это станет и моим личным поражением. Не станет! На сей раз все получится!
В его спокойном голосе звучала непоколебимая решительность; его энтузиазм передавался слушателям. Он назвал свою подлинную фамилию, и это сработало. Многие поверили ему.
Те обстоятельства и побудительные мотивы, которые привели к возникновению первой колонии, действовали по-прежнему. Люди подсознательно понимали, чего их лишают башни. В глубине души они тосковали по утраченному наследию, и эта тоска давала Хейлу и Сэму средства на их первостепенные нужды – не много, но достаточно.
Общество ждало, когда его убедят.
Сэм приступил к убеждению.
Харкеры, конечно, не сидели сложа руки. После первых часов растерянности они тоже начали действовать, и очень быстро. Но преимущество было не на их стороне. Они не смели открыто противостоять проекту. Ведь считалось, что семьи за колонизацию. Они не могли допустить, чтобы колония потерпела окончательный крах. Все, что им оставалось, – это развернуть контрпропаганду.
Распространялись слухи о вирулентной мутировавшей бацилле, появившейся на поверхности. Роботизированный самолет рухнул на глазах у телезрителей, разорванный на куски мощным атмосферным потоком. Все более усиливались толки о риске жизни на поверхности. Там слишком непредсказуемо, слишком опасно!
И тут Сэм сделал следующий смелый шаг. Почти открыто напал на Харкеров. Почти прямо обвинил их в нынешнем плачевном состоянии колонии.
– Есть высшие круги, – заявил Сэм, – которые хотят предотвратить колонизацию поверхности. Несложно понять почему. Поставьте себя на место влиятельного человека, на место влиятельной
